К чему слова, когда на небе звёзды?
Название: Чужое лицо
Автор: Веда
Бета: Voidwraith, Vargnatt
Канон: Baldur's Gate 2
Категория: джен
Рейтинг: R
Персонажи и пейринги: Айреникус, ж!Дитя Баала, Дайнахейр (фрагментарно)
Жанр: даркфик, ангст, юст
Размер: мини, 1067 слов
Аннотация: Когда Айреникус пленил Дитя Баала, он не думал, что та окажется похожа на кого-то из его прошлого.
От автора: текст с ФБ-2013
Статус: закончен
читать дальшеГде-то капала вода.
Катакомбы под городом – старая, заброшенная и незаслуженно позабытая часть канализации – уже давно превратились в своеобразную лабораторию. Хотя местами она скорее напоминала тюрьму или пыточную. А властвовал в ней тюремщик, палач и ученый в одном лице – Джон Айреникус. Хозяйской рукой он правил своим маленьким мирком, куда никто не мог проникнуть без его ведома и выбраться без его участия.
Все же, где-то капала вода. Айреникус гордился собственными магическими способностями, пестовал навыки годами, становясь сильнее с каждым днем. Но навсегда заткнуть все еще струящуюся по жилам давным-давно проложенных труб воду он не мог. Вода в его своеобразном донжоне – единственное, что еще не подчинилось Айреникусу.
Ножи и скальпели он всегда точит сам, не доверяя тонкую работу дварфам-прислужникам или, того хуже, глиняным големам. Потому инструменты находятся в идеальном состоянии. Металлические лезвия ловят свет факелов и магических огней, яркие блики пробегают по гладкой поверхности.
– Что ты чувствуешь? Страх? Ненависть? – Айреникус не спешит браться за нож снова, но его пальцы уже подрагивают от предвкушения. Тонкие и изящные, они должны быть привычными к выплетанию заклинаний или игре на музыкальном инструменте, а вместо этого копаются под чужой кожей.
Дитя ничего не отвечает, но в ее глазах Айреникус легко читает правду и сам. Страх и ненависть – да. А еще – непонимание, панику, боль. Ей страшно, девчонка просто в ужасе. Звук голоса волшебника пугает Дитя сильнее, чем возможное лезвие в его руках.
И такой она совершенно не походила на Эллесим, одно воспоминание о которой мгновенно лишает Айреникуса части самообладания. Это напомнило бы насмешку кого-то из Селдарин, не отвернись от него боги.
Первое, что сделал Айреникус, поймав Дитя – обрезал ее густые светлые волосы почти под корень. Но от этого сходства не убавилось – эльфийская королева продолжала дрожать перед ним в каждом жесте дочери Баала, поднимать к нему свое и чужое лицо, смотреть теми же зелеными глазами. Этот взгляд теперь преследует Айреникуса, засыпает он каждую ночь с желанием вырезать его вместе с глазами, чтобы ничто не напоминало… Но пока нельзя, пока не время.
Страх лежащей на пыточном столе эльфийки изменил ее черты, убрал надоедливое напоминание о собственном несовершенстве и будущей мести. Просто девчонка, которой не повезло родиться дочерью бога. Девчонка, не имеющая никакого отношения к городу Сулденсаллару, некогда изгнавшему преступившего грань волшебника. Девчонка, которая боится своего мучителя.
Но Айреникусу этого мало. Страх – всего лишь один из методов раскрыть божественный потенциал, и при этом ужас должен быть воистину запредельным. Позже он попробует воздействие болью. И магией. О, у него столько планов на Дитя, что будет очень жаль, если она сдастся сразу, откроет свои тайны после первого же опыта. Или еще хуже – вновь спрячется за неприкосновенной маской Эллесим, о которой сама даже не подозревает.
Где-то капает вода. Она мешает, раздражает, нарушает гипнотическую тишину подземелья. Впрочем, на фоне криков предыдущей жертвы волшебника, стук капель о каменный пол кажется едва ли не благословенным шепотом.
– Почему ты? Почему сейчас? Почему это происходит со мной? – бормочет Айреникус в тщетной попытке понять шутку судьбы, не обращая внимания на падающие где-то вдалеке капли и расширившиеся от удивления зрачки жертвы. Уже к концу дня девчонка и думать забудет о его словах, а вода между стен все равно не утихнет.
Айреникус легко касается щеки эльфийки – пока просто пальцами. Дитя вздрагивает, но дернуться и отвернуться не может – чары парализации сковали тело. От прикосновений на коже остаются кровавые отпечатки – Айреникус только-только закончил разделывать рашеменскую ведьму. Для него рашеми была бесполезна, а ее крики и вид распотрошенного тела должны были в основном продемонстрировать эльфийке хладнокровие Айреникуса. Сама она во время мучений подруги таковым похвастаться не смогла: сидя в клетке напротив, напряженная и готовая разорвать мучителю горло голыми руками, девчонка тянулась к распятой на столе ведьме в тщетной попытке спасти, помочь, освободить… Но едва он стал лить на голый живот рашеми раскаленное масло, едва коснулся ножом ее губы, едва начал методично выдирать ногти с пальцев, как Дитя банальнейшим образом стошнило. Совсем не по-геройски, точно изнеженную барышню. По каменному мешку пополз сладковато-душный запах блевотины, постепенно дополнившийся тяжелым ароматом крови в воздухе. Айреникус не получал удовольствия, пытая темнокожую ведьму, хотя делал он это на совесть.
К тому же – подопытные с магическим потенциалом попадались так редко в последнее время. Над его лабораторией процветал Амн, где магам приходилось тяжко, но Волшебники в Рясах даже представить себе не могли, что творится под их ногами. Слепые высокомерные глупцы!
Взгляд эльфийки ловит его собственный, и Айреникус хмурится – зеленые глаза по-прежнему слишком чужие на этом лице, даже искаженном страхом. Его руки проходятся по шее Дитя, оглаживают с каким-то холодным любопытством грудь и бедра, оставляя за собой отпечатки от засохшей на ладонях крови. Словно втирая в тело девчонки вечное напоминание о печальной судьбе ее подруги. Ведьма застывшим навсегда взором следит за его действиями со стола напротив – выпотрошенное тело уже ничем не напоминает молодую темнокожую рашеми, так могла бы выглядеть и разрезанная мясником коровья туша. Но мясник сперва забил бы животное. Айреникус же начал с того, что отрезал ей веки: ему нужно было знать, что женщина все видит. Это важно было для поставленного опыта.
По телу дочери Баала пробегает дрожь, когда холодные пальцы прикасаются к коже, словно ища уязвимые точки, рисуя по ней кровью тайные знаки. Руки Айреникуса снова ложатся на небольшую грудь девушки, поглаживая соски, мгновенно приобретающие ало-бордовый оттенок. Когда-то, в другой жизни, эльф Джонелет похожим движением гладил свою королеву, но тогда его мысли были преисполнены нежности и страсти. Сейчас же Айреникус думал скорее о том, насколько болезненным для девчонки окажется, прикоснись он к ее соскам скальпелем, физически отрезая даже эту связь с его прошлым. Обезобразить тело, выдавить глаза, вырвать зубы, до неузнаваемости искромсать чужое лицо, по недоразумению доставшееся дочери Баала… Интересно, на каком моменте истязаний ее постигнет безумие? А уж такую милость, как благословенное забвение, Айреникус никому не подарит. Это было бы достойной карой для нее за все, что он пережил…
Айреникус вовремя одергивает себя – безумное Дитя Баала ему сейчас не нужно. И для мести еще придет время, но не девчонке с лицом королевы, а всему Сулденсаллару, всему эльфийскому народу. Быть может, когда он разберется с делами, завершит опыты, вытащит сущность бога из такого хрупкого, неподходящего для нее тела.
– Я не прошу тебя не кричать. Ты захочешь кричать. Но не сможешь этого сделать в любом случае, – говорит Айреникус, зная, что она слышит его.
Руки больше не ласкают ее тело в лихорадочно-жутком вальсе. Ареникус деловито смывает с них кровь, чтобы не испачкать блестящие ножи останками рашеменской ведьмы. Их ждет куда более ценный трофей – кровь Дитя Баала.
Айреникус был прав: она не кричала, хотя ей очень хотелось. Тишину подземелья нарушала только капающая на каменный пол где-то там, в темноте, вода.
Автор: Веда
Бета: Voidwraith, Vargnatt
Канон: Baldur's Gate 2
Категория: джен
Рейтинг: R
Персонажи и пейринги: Айреникус, ж!Дитя Баала, Дайнахейр (фрагментарно)
Жанр: даркфик, ангст, юст
Размер: мини, 1067 слов
Аннотация: Когда Айреникус пленил Дитя Баала, он не думал, что та окажется похожа на кого-то из его прошлого.
От автора: текст с ФБ-2013
Статус: закончен
читать дальшеГде-то капала вода.
Катакомбы под городом – старая, заброшенная и незаслуженно позабытая часть канализации – уже давно превратились в своеобразную лабораторию. Хотя местами она скорее напоминала тюрьму или пыточную. А властвовал в ней тюремщик, палач и ученый в одном лице – Джон Айреникус. Хозяйской рукой он правил своим маленьким мирком, куда никто не мог проникнуть без его ведома и выбраться без его участия.
Все же, где-то капала вода. Айреникус гордился собственными магическими способностями, пестовал навыки годами, становясь сильнее с каждым днем. Но навсегда заткнуть все еще струящуюся по жилам давным-давно проложенных труб воду он не мог. Вода в его своеобразном донжоне – единственное, что еще не подчинилось Айреникусу.
Ножи и скальпели он всегда точит сам, не доверяя тонкую работу дварфам-прислужникам или, того хуже, глиняным големам. Потому инструменты находятся в идеальном состоянии. Металлические лезвия ловят свет факелов и магических огней, яркие блики пробегают по гладкой поверхности.
– Что ты чувствуешь? Страх? Ненависть? – Айреникус не спешит браться за нож снова, но его пальцы уже подрагивают от предвкушения. Тонкие и изящные, они должны быть привычными к выплетанию заклинаний или игре на музыкальном инструменте, а вместо этого копаются под чужой кожей.
Дитя ничего не отвечает, но в ее глазах Айреникус легко читает правду и сам. Страх и ненависть – да. А еще – непонимание, панику, боль. Ей страшно, девчонка просто в ужасе. Звук голоса волшебника пугает Дитя сильнее, чем возможное лезвие в его руках.
И такой она совершенно не походила на Эллесим, одно воспоминание о которой мгновенно лишает Айреникуса части самообладания. Это напомнило бы насмешку кого-то из Селдарин, не отвернись от него боги.
Первое, что сделал Айреникус, поймав Дитя – обрезал ее густые светлые волосы почти под корень. Но от этого сходства не убавилось – эльфийская королева продолжала дрожать перед ним в каждом жесте дочери Баала, поднимать к нему свое и чужое лицо, смотреть теми же зелеными глазами. Этот взгляд теперь преследует Айреникуса, засыпает он каждую ночь с желанием вырезать его вместе с глазами, чтобы ничто не напоминало… Но пока нельзя, пока не время.
Страх лежащей на пыточном столе эльфийки изменил ее черты, убрал надоедливое напоминание о собственном несовершенстве и будущей мести. Просто девчонка, которой не повезло родиться дочерью бога. Девчонка, не имеющая никакого отношения к городу Сулденсаллару, некогда изгнавшему преступившего грань волшебника. Девчонка, которая боится своего мучителя.
Но Айреникусу этого мало. Страх – всего лишь один из методов раскрыть божественный потенциал, и при этом ужас должен быть воистину запредельным. Позже он попробует воздействие болью. И магией. О, у него столько планов на Дитя, что будет очень жаль, если она сдастся сразу, откроет свои тайны после первого же опыта. Или еще хуже – вновь спрячется за неприкосновенной маской Эллесим, о которой сама даже не подозревает.
Где-то капает вода. Она мешает, раздражает, нарушает гипнотическую тишину подземелья. Впрочем, на фоне криков предыдущей жертвы волшебника, стук капель о каменный пол кажется едва ли не благословенным шепотом.
– Почему ты? Почему сейчас? Почему это происходит со мной? – бормочет Айреникус в тщетной попытке понять шутку судьбы, не обращая внимания на падающие где-то вдалеке капли и расширившиеся от удивления зрачки жертвы. Уже к концу дня девчонка и думать забудет о его словах, а вода между стен все равно не утихнет.
Айреникус легко касается щеки эльфийки – пока просто пальцами. Дитя вздрагивает, но дернуться и отвернуться не может – чары парализации сковали тело. От прикосновений на коже остаются кровавые отпечатки – Айреникус только-только закончил разделывать рашеменскую ведьму. Для него рашеми была бесполезна, а ее крики и вид распотрошенного тела должны были в основном продемонстрировать эльфийке хладнокровие Айреникуса. Сама она во время мучений подруги таковым похвастаться не смогла: сидя в клетке напротив, напряженная и готовая разорвать мучителю горло голыми руками, девчонка тянулась к распятой на столе ведьме в тщетной попытке спасти, помочь, освободить… Но едва он стал лить на голый живот рашеми раскаленное масло, едва коснулся ножом ее губы, едва начал методично выдирать ногти с пальцев, как Дитя банальнейшим образом стошнило. Совсем не по-геройски, точно изнеженную барышню. По каменному мешку пополз сладковато-душный запах блевотины, постепенно дополнившийся тяжелым ароматом крови в воздухе. Айреникус не получал удовольствия, пытая темнокожую ведьму, хотя делал он это на совесть.
К тому же – подопытные с магическим потенциалом попадались так редко в последнее время. Над его лабораторией процветал Амн, где магам приходилось тяжко, но Волшебники в Рясах даже представить себе не могли, что творится под их ногами. Слепые высокомерные глупцы!
Взгляд эльфийки ловит его собственный, и Айреникус хмурится – зеленые глаза по-прежнему слишком чужие на этом лице, даже искаженном страхом. Его руки проходятся по шее Дитя, оглаживают с каким-то холодным любопытством грудь и бедра, оставляя за собой отпечатки от засохшей на ладонях крови. Словно втирая в тело девчонки вечное напоминание о печальной судьбе ее подруги. Ведьма застывшим навсегда взором следит за его действиями со стола напротив – выпотрошенное тело уже ничем не напоминает молодую темнокожую рашеми, так могла бы выглядеть и разрезанная мясником коровья туша. Но мясник сперва забил бы животное. Айреникус же начал с того, что отрезал ей веки: ему нужно было знать, что женщина все видит. Это важно было для поставленного опыта.
По телу дочери Баала пробегает дрожь, когда холодные пальцы прикасаются к коже, словно ища уязвимые точки, рисуя по ней кровью тайные знаки. Руки Айреникуса снова ложатся на небольшую грудь девушки, поглаживая соски, мгновенно приобретающие ало-бордовый оттенок. Когда-то, в другой жизни, эльф Джонелет похожим движением гладил свою королеву, но тогда его мысли были преисполнены нежности и страсти. Сейчас же Айреникус думал скорее о том, насколько болезненным для девчонки окажется, прикоснись он к ее соскам скальпелем, физически отрезая даже эту связь с его прошлым. Обезобразить тело, выдавить глаза, вырвать зубы, до неузнаваемости искромсать чужое лицо, по недоразумению доставшееся дочери Баала… Интересно, на каком моменте истязаний ее постигнет безумие? А уж такую милость, как благословенное забвение, Айреникус никому не подарит. Это было бы достойной карой для нее за все, что он пережил…
Айреникус вовремя одергивает себя – безумное Дитя Баала ему сейчас не нужно. И для мести еще придет время, но не девчонке с лицом королевы, а всему Сулденсаллару, всему эльфийскому народу. Быть может, когда он разберется с делами, завершит опыты, вытащит сущность бога из такого хрупкого, неподходящего для нее тела.
– Я не прошу тебя не кричать. Ты захочешь кричать. Но не сможешь этого сделать в любом случае, – говорит Айреникус, зная, что она слышит его.
Руки больше не ласкают ее тело в лихорадочно-жутком вальсе. Ареникус деловито смывает с них кровь, чтобы не испачкать блестящие ножи останками рашеменской ведьмы. Их ждет куда более ценный трофей – кровь Дитя Баала.
Айреникус был прав: она не кричала, хотя ей очень хотелось. Тишину подземелья нарушала только капающая на каменный пол где-то там, в темноте, вода.
@темы: Baldur's Gate 2, Второстепенные персонажи, Фанфик закончен, Darkfic, Angst, фем!ГГ, Gen, R, Фанфикшен